Четыре сезона [litres] - Стивен Кинг

21

Рельсы поворачивали теперь на юго-запад и тянулись через настоящий бурелом. Лес тут был преимущественно хвойным, с густым, практически непроходимым подлеском. Прежде чем двинуться в путь, мы позавтракали собранной в этом подлеске черникой. Ее здесь было видимо-невидимо, но, несмотря на это, желудки наши лишь слегка наполнились, а через полчаса принялись требовать более солидной пищи. Не только губы и пальцы, но даже наши обнаженные до пояса тела (было только восемь, но жара уже заставила нас скинуть рубашки) стали синими от черники. Верн принялся мечтать вслух о яичнице с беконом, из-за чего чуть не схлопотал по шее.

Это был действительно последний из долгой серии поразительно жарких дней и, думаю, худший из всех. Тучки, появившиеся было на горизонте, растаяли без следа уже к девяти часам, небо приобрело стальной оттенок, усугубляя уже и так невыносимое пекло, струйки пота скатывались вниз, оставляя следы-дорожки на покрытых пылью спине и груди, над головой вились оводы и слепни – в общем, ощущение было пренеприятнейшим, а понимание того, что путь до цели предстоял еще довольно долгий, отнюдь не добавляло энтузиазма. И тем не менее двигались мы быстро, принимая во внимание жару: всем нам не терпелось увидеть наконец мертвое тело, даже если при этом нам не поздоровится – черт его знает, недаром же говорят, что с мертвецами дела лучше не иметь. Но, несмотря ни на что, мы были преисполнены решимости добраться до цели – в конце концов, мы это заслужили.

Где-то в половине десятого Крис с Тедди, шедшие впереди, заметили воду, о чем и прокричали нам с Верном. Мы тут же подбежали к ним. Крис, радостно смеясь, показывал куда-то пальцем:

– Смотрите! Это бобры соорудили!

Чуть впереди под насыпью пролегала широкая дренажная труба. Бобры заткнули ее правый конец, соорудив нечто вроде небольшой плотины из палок и сучьев, скрепленных листьями, ветками и глиной. В результате образовался маленький водоем, наполненный чистой, сверкающей на солнце водой, над поверхностью которой в нескольких местах возвышались домики зверьков с острыми крышами, напоминающими эскимосские чумы. В пруд впадал ручеек, деревья вокруг которого были лишены коры почти до трехфутовой высоты.

– Ремонтная служба быстренько все это ликвидирует, – заявил Крис.

– Это почему же?

– А для чего, как вы думаете, здесь проложена труба? Чтобы вода не подмывала драгоценную насыпь. Так что пруд здесь не потерпят ни в коем случае. Бобров частично перестреляют, остальные уйдут сами, а плотину их разрушат, после чего на этом месте останется трясина, которая тут скорее всего была и раньше.

– А бобры как же? – спросил Тедди.

– Это их проблемы, – пожал плечами Крис. – По крайней мере управлению железных дорог на такие мелочи плевать.

– Интересно, можно ли здесь искупаться? – Верн жадно смотрел на воду. – Глубины хватит?

– Чтобы узнать, надо попробовать, – резонно ответил Тедди.

– Кто будет первым?

– Я! – вызвался Крис.

Он бросился вниз, на бегу скидывая кеды. Одним движением он стянул с себя джинсы вместе с трусами, затем поочередно снял носки и ласточкой прыгнул в воду. Через несколько мгновений голова его со слипшимися волосами показалась на поверхности, и он закричал:

– Отлично, парни! Здесь просто здорово!

– Глубоко? – осведомился Тедди: плавать он так и не научился.

Крис встал на дно, плечи его поднялись над поверхностью. На одном из них я заметил что-то серовато-черное и подумал: «Наверное, грязь». Немного погодя я пожалел, что не вгляделся повнимательнее…

– Давайте сюда, вы, трусишки! – кричал нам Крис.

Повернувшись, он поплыл саженками к противоположному берегу, затем обратно, но к тому времени мы уже скидывали с себя одежду. Верн прыгнул первым, за ним я.

Вода была просто потрясающей – прохладной, чистой и какой-то ласково-шелковистой. Подплыв к Крису, я встал на дно, и мы, счастливо улыбаясь, посмотрели друг на друга. Крик ужаса вырвался у нас одновременно: серовато-черное пятно у Криса на плече оказалось громадной жирной пиявкой. Такая же, очевидно, присосалась и ко мне, поскольку челюсть у Криса отвисла, а оказавшийся рядом Тедди заверещал на манер подсвинка под ножом мясника. Мы все втроем очертя голову бросились на берег.

Теперь я знаю о пресноводных пиявках гораздо больше, нежели тогда, и тем не менее эти в общем-то совершенно безобидные существа продолжают вселять в меня чуть ли не мистический ужас. Как известно, их слюна содержит анестезирующие и противосвертывающие вещества, присасываясь, они не причиняют никакой боли, поэтому если их не видеть, то ничего и не заметишь, пока они сами не отвалятся, насытившись, или же не лопнут.

Оказалось, что в пруду этих тварей полным-полно. Когда мы выскочили на берег и Тедди посмотрел на собственное тело, его чуть кондрашка не хватила.

Один лишь Верн пока ни о чем не подозревал, с удивлением наблюдая за нами из воды:

– Да что там такое? Что на вас нашло?

– Пиявки! – взвизгнул Тедди, дрожащими пальцами отдирая тварей от ляжек и отшвыривая их как можно дальше от себя. – Кровопийцы гребаные!

– ОБожеОБожеОБоже! – заорал Верн, выскакивая из воды словно ошпаренный.

Меня всего трясло, будто от холода, хотя жара стояла невыносимая. Сдирая пиявок с груди и рук, я всеми силами старался удержаться и не зареветь белугой.

– Посмотри-ка, Горди, – Крис повернулся ко мне спиной, – много их там еще? Ради всего святого, Горди, сними с меня эту гадость!

Я отодрал от спины Криса штук пять или шесть, после чего он помог мне таким же образом.

Ужас уже немного отпустил меня, когда я, опустив глаза, увидел, вероятно, прабабушку всех этих тварей, к тому же вспухшую от моей крови, наверное, вчетверо и превратившуюся из серовато-черной в багрово-красную блямбу колоссальных размеров. Устроилась она – где бы вы думали? – прямо у меня в паху. Это уж было чересчур. Я все еще старался не показать вида, но в голове у меня помутилось.

Тыльной стороной ладони я попытался смахнуть отвратительного слизняка. Не тут-то было. Заставить себя дотронуться до мерзкого создания еще раз было выше моих сил. Я повернулся к Крису, но выговорить ничего не смог, а лишь показал пальцем на то место. Физиономия Криса из побледневшей сделалась пепельно-серой.

– Сам не могу, – пробормотал я, сдерживая подступившую внезапно тошноту. – Ты мне… не поможешь?..

Он отшатнулся от меня с перекошенным лицом, не в силах отвести глаз от кошмарной картинки.

– Н-нет, Горди… Извини, но я не могу… Н-нет… А, черт!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});